Протоиерей Алексий Скляров: «В блокаду здесь билось православное сердце города»

Слыша название храма – Николо-Богоявленский морской собор – гости северной столицы, а наверное, и петербуржцы удивляются: почему храм – морской, какие особенности истории стоят за таким статусом, и какой отпечаток он накладывает на современную жизнь прихода? Об этом, а также о традициях, сохранившихся с тех времен, когда Петербург был столицей империи, о молитве во время блокады Ленинграда и хранимых здесь святынях разрушенных во времена гонений церквей, об экскурсиях как форме проповеди, об иконе Анны Ахматовой и многом другом рассказывает читателям портала «Приходы» в престольный праздник храма настоятель Николо-Богоявленского морского собора протоиерей Алексий Скляров.

Отец Алексий, если бы Вас попросили в нескольких словах, фактах, деталях рассказать, в чем уникальность Николо-Богоявленского морского собора, что бы Вы вспомнили в первую очередь?

– Прежде всего, это Морской собор. В Санкт-Петербурге и его форпосте Кронштадте два Морских собора, но в отличие от кронштадтского, наш храм никогда не закрывался. Не было такого времени, когда бы здесь не звучала молитва. Да, одно время он был захвачен обновленцами, но на очень короткий период. Не считая этого, храм всё время выполнял свою функцию, более того, нескольких десятилетий он был местом пребывания архиерейской кафедры – с 1939-го (по другим данным, 1940 года) до того времени, когда в 1999 году кафедральным стал Казанский собор.

С этим храмом связано очень многое в жизни нашей епархии как в прошлом, так и в настоящем, например, огромное число священнослужителей здесь проходило практику – в Николо-Богоявленском морском соборе священники учились служить, учились молиться...

Храм оставался местом молитвы даже в дни тяжелейшей блокады Ленинграда – всё это время здесь совершались богослужения, крестные ходы. Здесь же проживал тогдашний Ленинградский митрополит Алексий (Симанский), впоследствии – Патриарх Алексий I. Всю блокаду он находился со своей паствой, никуда не уехал, не покинул людей. И хотя в городе были и открыты другие храмы (немного, конечно), но духовное, православное сердце города, можно сказать, билось именно здесь.

Еще одна особенность нашего храма в том, что он двухэтажный. И он очень красивый. Верхний храм является, можно сказать, архитектурной жемчужиной. Построен собор в XVIII веке по велению императрицы Елизаветы Петровны. В него было вложено много стараний, трудов и очень много любви.

А как можно побывать в верхнем храме?

– Не так много даже жителей Петербурга в нем бывали, потому что в верхний храм доступ открыт в субботу вечером и утром в воскресенье, ну, и когда у нас какие-то особые богослужения. В основном службы совершаются в храме на первом этаже.

Мы стараемся после пандемии возродить работу с туристами, предполагаем в том числе им показывать верхний храм. Хочется дать возможность людям прийти посмотреть этот храм – здесь есть что показать и о чем рассказать. Еще в советское время в наш собор свозили многие святыни из закрывавшихся властями храмов, что-то передавали прихожане.

Таким образом здесь оказалась чудотворная икона Божией Матери «В скорбях и печалях Утешение» – она хранится в алтаре нижнего храма. Раньше этот образ выносился на поклонение только раз в год, однако в последнее время это происходит раз в неделю. Более того, мы думаем о том, каким образом сделать так, чтобы люди могли постоянно около этой иконы молиться. Сей чудотворный образ когда-то пребывал на Афоне, впоследствии он был передан на Афонское подворье в Петербурге, но в конце концов оказался в нашем храме.

В годы гонений наш храм также являлся вместилищем честных мощей святителя Феодосия, а впоследствии эта святыня была передана в Чернигов – здесь осталась частица мощей. Но ковчег, в котором хранились мощи, и сейчас в нашем соборе.

На втором этаже, в верхнем храме, находится огромное количество святынь, в том числе частиц мощей угодников Божиих.

Но, конечно, главная святыня нашего храма, о которой знают все, – это чудотворная икона святителя Николая с частицей его мощей. Этот образ находится в нижнем храме.  В прошлом году была пожертвована ещё одна, бо́льшая частица мощей этого святого – она хранится в верхней церкви. Икона святителя Николая особо почитается нашими прихожанами, жителями города, паломниками – она чудотворная. Очень много людей к нам приезжает помолиться.

Еще одна святыня, перед которой можно помолиться в верхнем храме, – икона Царицы Небесной «Неопалимая Купина». Именно с ней всю блокаду ходили крестным ходом. Почему-то не с иконой святителя Николая, а именно с этим образом – может быть, потому что город сильно страдал от обстрелов и зажигательных бомб, от которых было много пожаров. Крестные ходы проходили как вокруг собора, так и, в самые трудные моменты, прямо внутри храма.

Еще одна святыня разрушенного храма, сохраненная в Николо-Богоявленском соборе, – икона «Знамение». На том месте, где сейчас находится станция метро «Площадь Восстания», прежде стоял храм Знамения Пресвятой Богородицы. Последним его старостой был знаменитый ученый – академик Иван Петрович Павлов. Академик Павлов умер, и храм был закрыт, а затем и разрушен.

Также в верхнем храме можно увидеть уникальную икону святителя Николая Чудотворца – ее пожертвовал Морскому собору с императорской яхты «Штандарт» Николай II. С тех пор она лишь однажды покидала наш собор: ее привезли на одну из православных выставок.

Да, очень важно, чтобы люди знали об этих святынях, могли их увидеть, помолиться перед ними. Кроме того, важно чтобы все интересующиеся имели возможность прикоснуться к живой истории, связанной с Морским собором.

– Сейчас мы прорабатываем вопрос создания музея, так как в соборе остались, например, личные вещи Патриарха Алексия I тех времен, когда он был Ленинградским митрополитом: предметы обстановки, письменные принадлежности и так далее. Уверен, многим было бы интересно это увидеть. Конечно, требуется проработать концепцию экспозиции, может быть, собрать еще экспонаты, связанные с именем Патриарха Алексия I.

Кстати, не знаю, правда это или нет, но люди рассказывали историю, что однажды во времена блокады митрополит Алексий, который жил прямо в храме на втором этаже (у него там была комната), вышел ненадолго, а в этот момент снаряд попал в собор, и одним из осколков, залетевших в помещения, владыка мог быть убит. Говорят, он показал этот осколок и сказал: «Видите, как близко смерть ходит. Ну, наверное, скоро уже всё это закончится». То был 1943 год, уже недалеко было до снятия блокады, а там и до Победы. Говорят (я не проверял), якобы где-то в музее в Москве или, может быть, в Троице-Сергиевой Лавре хранится этот осколок. Это непроверенная информация, нужно уточнять и выяснять.

Еще у нас имеются старинные облачения, другие предметы… Советская власть очень многое изымала из храмов, и то, что у нас удалось сохранить, – лишь крохи. Но слава Богу, что это было сохранено.

Храм наш живет: люди собираются на службы, у нас также действует библейско-богословский клуб для взрослых, есть воскресная школа для детей. Конечно, многие наши прежние начинания приходится буквально восстанавливать после пандемии – разрушается всё быстро, а вот восстанавливается долго.

У вас большой приход?

– Людей в храме немало, в дни Великого поста, бывает, причащающихся на одной службе насчитывается и триста, и триста пятьдесят человек. У нас совершаются ранняя и поздняя литургии каждый день без исключения, что редкость в других храмах. Причем в будние дни на ранние литургии людей приходит больше, чем на поздние, потому что наш храм находится в центре города, и многим верующим удобно побывать на службе, а потом пойти на работу, особенно если речь идет о каком-то церковном празднике.

В центральной части северной столицы многие работают, а вот постоянных жителей не так много – здесь не так уж комфортно жить, и немало людей переезжают в другие районы. Однако в выходные очень много прихожан приезжает сюда с окраин Петербурга, потому что храм этот многие знают и помнят.

И главное, наши прихожане – люди активные, они стараются участвовать в жизни прихода, помогают.

Сам я не так давно стал настоятелем Николо-Богоявленского морского собора – 10 января был назначен, но знаю и ощущаю всем сердцем: у нас в храме очень богатые традиции, и они передаются от поколения к поколению.

Не могли бы Вы рассказать об этих традициях?

– Это, прежде всего, традиции молитвенной жизни, сложившиеся на протяжении длительного времени особенности совершения богослужений, которые кого-то могут немножко удивить: поскольку собор был кафедральным, очень много элементов торжественности, свойственной архиерейским службам, здесь осталось. Прежде всего, это выражается в том, как совершается богослужение – красиво, достойно. В этом огромная заслуга почившего ныне протоиерея Богдана Сойко, который тридцать пять лет, с 1987 года, был здесь настоятелем. Именно он смог сохранить и развить имевшиеся хорошие обычаи.

Вот еще важная, на мой взгляд, традиция: перед исповедью в Николо-Богоявленском соборе священником всегда произносится проповедь. Не во всех храмах такое бывает.

Я бы сказал, что здесь можно увидеть эталонное служение духовенства. Понятно, что когда открывалось большое количество храмов, требовалось рукополагать много священников, им было нужно быстро оказываться на приходах. И не всегда они успевали впитать и в дальнейшем своем служении продолжить традицию… А священников, которые бы могли ее передавать, было ведь не так много. Здесь же, в нашем храме, осталась такая возможность. И те батюшки, кто здесь проходил богослужебную практику, могли что-то перенять. Хотя, конечно, невозможно всему научиться, когда ты сорок дней прослужил, а потом раз – и тебя на приход, и зачастую сразу настоятелем, потому что нужно строить храм. Разумеется, в Духовной академии, в семинарии у нас многому учат, но на практике возникает огромное количество вопросов, имеется множество местных традиций и особенностей богослужения, связанных с тем, что Петербург был столицей.

Некоторое время назад, я помню, кто-то из священнослужителей удивился: как так возможно, что на литию выходит священник через Царские врата, да в полном облачении, ещё и в митре? Непорядок... Ну да, действительно, по уставу так не полагается. Только был устав императорских храмов Петербурга, и связанная с ним традиция передаётся из поколения в поколение, так служат и сейчас. И таких традиций очень-очень много – не думаю, что они нарушают строй нашего служения, но они точно создают узнаваемый рельеф богослужебной жизни петербургских храмов.

А еще у нас в храме стоит кафедра, именно с нее во время Великого поста говорится проповедь после пассии, а также на Страстной седмице после выноса Плащаницы. Такая традиция была еще до революции: священник на кафедру поднимался, оттуда читал проповедь, делал разные объявления.

А как традиции сочетаются с современной жизнью прихода?

– Собор – это очень большой организм, и он живёт своей жизнью, которую, конечно, нужно развивать. Я пытаюсь продолжить, с одной стороны, традиции, которые сохранялись отцом Богданом Сойко, сделать так, чтобы они ни в коем случае не исчезли, с другой стороны, может быть, нужно вводить что-то новое в плане проповеди людям невоцерковленным, в плане общения с внешним миром. Потому что в плане внутренней церковной жизни здесь всегда очень хорошо было организовано. В то же время приходское служение со временем расширяется. У нас на приходе работает детская воскресная школа, ребята постарше объединились в молодёжный союз – у них регулярно проходят встречи, беседы, общение, кроме того, они, например, готовы помогать в украшении храма к празднику и прочем. Думаю, уже с сентября буду активнее их привлекать к приходской деятельности. Конечно, не всё так просто: я пока новый человек, и сейчас мы с приходом друг ко другу присматриваемся. Я надеюсь, что у нас получится много хорошего и доброго.

Таким образом, в нашем соборе, с одной стороны, сохраняются традиции – прежде всего, духовные, богослужебные, а с другой стороны, мы сознаем, что прихожане и все мы живем здесь и сейчас, и стараемся, чтобы проповедь звучала доходчивая, понятная современным людям. Поэтому-то у нас работает библейско-богословский клуб, поэтому развиваем экскурсионную деятельность. Мы проводили обучение экскурсоводов, потому что очень важно наладить отношения с теми, кто, может быть, и не близок в данный момент к Церкви, но именно к ним приходит огромное количество людей и через них получает информацию о Церкви.

Наверное, не так просто достучаться до экскурсоводов, объяснить им, что отличает храм от какого-нибудь дворца или моста, почему о нем надо рассказывать по-особенному… А кто-то скажет, что церковная жизнь и туристический бизнес – это два параллельных мира, и они вообще не соприкасаются, а значит, какое дело Церкви до того, что говорят гиды?

– Мне не раз приходилось слышать в наших больших храмах, стоя рядом с какой-либо экскурсионной группой, как гид рассказывает туристам какие-то невероятные глупости. А ведь люди его слова воспринимают серьезно и думают, что так и есть. Они смотрят на храмы и находящиеся в них святыни, на Церковь в целом через призму того, что им рассказали. И попробуй потом докажи обратное...

Поэтому очень важно, чтобы церковная позиция была услышана сообществом экскурсоводов – несомненно, интеллектуальных, умных людей, но зачастую не до конца разбирающихся в церковной реальности. Нам нужно было рассказать им то, что для нас важно, какие-то акценты расставить. Понятно, что эти люди будут сами составлять экскурсии, это их личное дело, но мы, по крайней мере, пытаемся дать акцент, показать то, о чём экскурсоводам было бы важно рассказать людям.

В нынешней ситуации, когда внешний туризм ограничен, но зато у нас развивается внутренний туризм, люди посещают города своей страны, бывают там в храмах... В прошлом году я был в Троице-Сергиевой Лавре, и нас водила по ней женщина, которая там работает больше тридцати лет. Я спросил, как менялись люди, которые посещают это место, и она ответила: «Вы знаете, когда в девяностые ехали католики из западных стран, с ними было очень интересно, для них это было открытие, можно было поспорить с ними, что-то обсудить – так или иначе, они находились внутри христианской традиции. Потом пришли двухтысячные, когда основными посетителями стали китайцы. Наша культура для них совсем чужая – им нужно было по-другому всё рассказывать, чтобы хоть что-то донести. Сейчас китайцы исчезли, но зато поехали наши. И я так рада: я такое удовольствие получаю, когда те, кто живет в России, открывают для себя храмы, святыни; с ними очень интересно. Поэтому мне сейчас очень нравится этот период, эта эпоха, это время».

Естественно и сюда, в наш храм тоже едут. Мы рады всех видеть. Не так давно в Морской собор, удивительное дело, итальянцы пришли. Думаю: «Откуда ж вы взялись-то?» Две дамы, очень солидные. По их просьбе мы им все показали. Ну как они сюда добрались, как приехали? Я не знаю. По делам, в гости? В любом случае, мы рады всех видеть.

Работая с сообществом экскурсоводов, мы и сами силами нашего духовенства проводим экскурсии для желающих: рассказываем о соборе, о святынях, знакомим с историей места, где стоит наш храм.

У прихода есть своя экскурсионная служба?

– Она находится в зачаточном виде. Однако если люди обращаются к нам, мы стараемся организовать для них ознакомительную экскурсию. Я поставил перед собой задачу сделать так, чтобы всё это было организовано уже на достойном уровне, чтобы через сайт или иным образом можно было записаться на экскурсию. Мы сейчас подбираем тех, кто мог бы проводить экскурсии в определенные дни и часы, дабы люди имели возможность прийти и все увидеть, услышать рассказ гида. Конечно, есть определенные технические моменты, связанные, например, с уборкой верхнего храма, поэтому пытаемся найти золотую середину, чтобы и храм был в должном виде, и мы могли показать людям всю ту красоту духовную, которая здесь есть.

А отражается ли на жизни прихода и служении его настоятеля тот факт, что ваш храм имеет статус Морского собора?

– У нашего прихода, например, очень добрые взаимоотношения с судостроительными заводами, прежде всего, с Адмиралтейскими верфями. С 1990-х годов установилась очень хорошая традиция, когда все новые корабли освящаются настоятелем собора.

А Вам довелось освящать корабли?

– На днях освятил подводную лодку «Можайск» – на Адмиралтейских верфях, которые входят «Объединённую судостроительную корпорацию» производят, в частности, дизель-электрические субмарины. Кроме того, строят танкеры, другие морские суда и военные корабли. Это старейшая судостроительная верфь в России. У нашего прихода с ними, можно сказать, дружба.

Очень хорошие отношения с Морским собранием. Когда-то давным-давно император Пётр I создал эту организацию для того, чтобы занимать делом моряков, которые зимой не могли выходить в плавание. Можно проследить этапы его развития в различные исторические периоды; в советское время Морское собрание перестало существовать, а сейчас возрождено. Туда входит большое число очень известных людей, в том числе тех, кто связан с морем, с кораблями, ветеранов морского дела.

Мы особо чтим память всех моряков, которые ушли в море и не вернулись. Кстати, как и в Храме Христа Спасителя в Москве, где на стенах размещены плиты с именами убиенных воинов, стены верхней церкви нашего Морского собора занимают списки имен погибших военных моряков. Причём там не только экипажи кораблей прошлых столетий – есть, например, и имена погибших российских подводников. В дни памяти этих моряков в храме всегда служат панихиды. Сюда, бывает, съезжается огромное число родственников, знакомых, бывших сослуживцев тех подводников, которые погибли, и мы совершаем поминальные службы.

В колокольне даже есть часовня в память об экипаже подлодки «Курск», на ее стенах размещены доски с именами погибших. К сожалению, сейчас колокольня на реставрации. Надеюсь, что до конца года при содействии городских властей реставрационные работы там будут завершены.

У нас за богослужениями регулярно поминаются имена погибших военных моряков, в том числе подводников – это естественное следствие того, что наш собор является морским, и это звание оставалось за ним во все пережитые исторические эпохи. У меня есть сделанный вручную альбом с фотографиями (он датирован, кажется 1956-м годом). На его обложке – название: «Никольский военный морской собор».

А бывает, что в храм заходят моряки, курсанты мореходных училищ?

– Конечно, у нас частенько так случается. В своё время была хорошая традиция – собор посещали суворовцы. Сюда очень часто приходят учащиеся наших военных учебных заведений, просят совершить молебны, да и представители других силовых структур тоже посещают собор, чтобы помолиться здесь. Очень много приходит военных моряков, чтобы помолиться святителю Николаю перед его чудотворным образом.  Стараемся окормлять и духовно поддерживать и тех людей, кто служит сейчас, и тех, кто уже находится в запасе.

В нынешнее тревожное время мы стремимся также помочь, чем можем, воинам, находящимся на передовой. Наши прихожане делают окопные свечи, мы собираем и передаем гуманитарную помощь для беженцев и гостинцы для военнослужащих.

А еще к нам нередко обращаются из мест заключения – мы тоже стараемся поддержать и ответить, отправить им по возможности посылки. Рады, когда просят молитвословы или Священное Писание. Но не очень часто это случается. Без просьб не посылаем. Письма пишутся в ответ обязательно – отправляется не просто посылка, но и обязательно письмо, в котором стараемся человека и морально поддержать, и рассказать ему о Боге.

А есть ли какие-то пересечения с вашим храмом в культурной истории северной столицы?

– Одна ярких представительниц Серебряного века русской поэзии, Анна Ахматова, подарила Морскому собору икону, она до сих пор хранится в нашем храме. И именно здесь Анну Андреевну отпевали в 1966 году. Говорят, где-то сохранилась кинохроника с ее отпевания.

Регентом Николо-Богоявленского морского собора был Александр Федорович Шишкин, известный руководитель хоров и церковный композитор XX века. Тут на хорах он стоял. В библиотеке у нас хранятся ноты с его автографом, и их до сих пор используют певчие. Я очень хочу прекратить эту практику, сделать копии нот для певчих, а оригиналы сохранить. Потому что эти листы уже как тряпочки от многолетнего использования. Их нужно оставить как памятник автору. Вообще в нашей библиотеке хранятся уникальные ноты: когда готовили к печати сборник церковной музыки, написанной Шишкиным, мы оттуда брали ноты, и нашлись произведения, которые не были известны регентам, не находились в широком обороте.

Анастасия ЗАЛАТА
и Наталия БУБЕНЦОВА

Фото Анастасии ЗАЛАТЫ